2. Тенденции сохранения национальных , религиозных, культурных традиций и «свобода совести» в России.
Культурно-духовное пространство
России, ее культурный облик в постиндустриальном обществе Вступление России в
эпоху либеральных реформ характеризуется глубочайшим потрясением культурной и
духовно-нравственной сфер общественной жизни. Исчезла централизованная система
управления и единая, жестко проводимая сверху, политика в этой сфере.
Конституция РФ признает «идеологическое многообразие” «никакая идеология
не может устанавливаться в качестве государственной или
обязательной».
Серьезно повлияло на состояние леи в
культуре резкое сокращение государственного финансирования. Культурно-духовное
пространство и культурный облик нового российского общества формировались в
процессе paзрушения советского культурно-духовного пространства. Этот процесс
обусловлен вхождением России в постиндустриальное общество. В 2006 г. в
Санкт-Петербурге на первом Российском культурологическом конгрессе отмечена
тенденция к созданию глобалъно-информационного общества, определению условий,
которые соответствуют интересам людей планеты, а не только «золотого миллиарда»,
с помощью возможностей глобальной культуры двигаться к этой цели. Ресурсы
заключены в экологическом понимании современной социальной
сети.
Данная система представляет собой систему
сетевого характера. Каждый элемент сети создается всеми другими элементами и
выражает ее содержание. Вся система может быть понята только при адекватном
понимании ее базовых элементов в их единстве. Культурологический подход к
социальной сети информационного общества заключается в двух главных позициях:
глобальная сеть организации социокультурного воспроизводства должна основываться
на одних и тех же моделях; человек по своим параметрам не может не
соответствовать свойствам сети.
Россиянам необходимо было решить
три задачи:
1) освоить новые связи, функции и
отношения, характерные для информанионного общества;
2) идентифицировать себя в мировой
истории;
3) выработать национальную идею
(объединяющую общество цель).
Первая задача решалась путем
использования культурологических теорий и технологий, демонополизации
методологических подходов.
Две остальные задачи решались снятием
запретов, разрушением советской системы духовных ценностей, традиций и
норм. Сложность задач затрудняет выделение четких временных рамок
решения каждой. Поиски решения первой задачи приходятся преимущественно на
первый этап (1992-2000 гг.). Вторая и третья задачи на втором этапе
(2000-2009 гг.) решались более целеустремленно и целенаправленно.
Уделялось больше внимания формулированию государственных интересов в сфере
культуры. Многие исторические задачи приходилось решать политическими
средствами. В 1992-2000 гг. процесс свелся к тому, что функции культуры и власти
в реальности переставали совпадать.
Культура перестала пониматься как
опора власти и как средство сохранения самой власти. Этому способствовало
исчезновение запретов. Символика советской власти, выраженная в наименовании
городов и сел, отвергалась населением. На карте страны вновь появились
Санкт-Петербург, Екатеринбург, Нижний Новгород, Сергиев Посад, Великий
Новгород. Национальным флагом признано историческое знамя России — триколор.
Новая российская власть активно поддерживала эти процессы.
В октябре 1993 г. была создана
Государственная комиссия по перезахоронению останков царской семьи. В июле 1998
г. состоялась торжественная церемония перезахоронения в Петропавловском соборе.
Процесс изменения культурного облика россиян положил начало формированию
новой модели коллективной самоидентификации, роли в ней личной позиции.
Этот процесс распадался на два этaпa.
В 1992-2000 гг. антикоммунизм часто
заменял отсутствие собственной позитивной позиции. Защита национальных
интересов России была риторической, забота о государстве понималась в
геополитическом контексте. Но распад советской империи каждый человек переживал
болезненно. Затруднялись связи с родственниками, друзьями, коллегами по работе.
Переживал распад СССР самый крупный этнос страны — русские. Они вложили огромное
количество сил, принесли неисчислимые жертвы при строительстве российской
империи. Для сохранения огромной территории в советский период затрачены
культурные, образовательные, интеллектуальные ресурсы.
С начала 2000-х гг. пришло
понимание необходимости формирования модель новой российской государственности,
конкретизации национальных интересов. В 1992-2000 гг. позитивная модель
национальной самоидентификации («мы — хорошие, добрые, культурные и т. п.»)
стабилизировала общество и обеспечивала относительно высокий уровень
толерантности. Однако существовала и негативная модель («они — плохие, злые,
агрессивные и т. п.»). Негативная модель способствовала формированию ксенофобии.
Элементы позитивной и негативной моделей самоидентификации сосуществовали.
Они образовали сложный ценностный
комплекс массового и индивидуального сознания. На формирование ценностного
комплекса сознания действовали факторы из разных источников. Во-первых, открытые
границы обогащали личный опыт познания жизни, культуры, духовных ценностей
других стран. Во-вторых, положительному опыту узнавания «других» мешали снижение
жизненного уровня, первые коммерческие неудачи, отсутствие опыта вести такого
рода личную деятельность. В-третьих, способности и таланты большинству новых
собственников было трудно использовать.
Сохранялся традиционный фактор
близости к власти как к механизму доступа к привилегиям получивший название
«приятельского капитализма». В-четвертых, миграция населения из стран СНГ,
переезд из благополучных регионов (Север, Дальний Восток, Чечня), отъезд
за границу тех, кто воспользовался доверчивостью обывателем. В-пятых,
террористические акции способствовали формированию ксенофобских эмоций. Все
факторы способствовали сохранению остатков имперско-советской психологии. В ней
оказалась сильна тенденция к консолидации «от противного», перед лицом некоего
врага. В первую очередь этой тенденции подвержено малоимущее население. «Враг» –
приобретал выраженный этнический характер.
Его облик конкретизировали
террористические акты, выделение в общей массе «лиц кавказской национальности».
Облик врага эксплуатировали СМИ различные политические группировки. Первые с
целью достижения доходов и повышения своего рейтинга, вторые — с надеждой
заполучить голоса на выборах. На государственном уровне проблема воспринималась
весьма серьезно.
Для российской культуры и духовной жизни
россиян оказалась непривычной формирующаяся структура социальной стратификации.
Во-первых, ломалась
привычная структура деления общества на рабочих, крестьян и интеллигенцию.
Общество начинало делиться на низшие, средние и высшие классы.
Во-вторых, в основу деления
закладывались новые признаки: деление общества по доходам, бытовым условиям,
психологии.
В-третьих, новые признаки вошли в
противоречие с культурными архетипами и дореволюционной русской, и
советской культурой. Русская культура традиционно строилась на идеале
справедливости. Советская идеология эксплуатировала идею
равенства.
В-четвертых, разрушена система
политического манипулирования властью монопольным идеологическим инструментом.
Складывался сложный конгломерат новейших, частью вульгарно понятых, идей и
теорий. Он усложнял восприятие новых правил и отношений. В массовом сознании
россиян на смену идеологии марксизма-ленинизма шли либеральные теории, на
которых базировалось информационное общество. Но серьезное воздействие оказывали
и идеи православных мыслителей. В них духовно наполненная жизнь
противопоставлялась суетной деловитости как сути
предпринимательства.
В-пятых, нравственность большинства
россиян не примирялась с тем, что имущественный критерий на практике достигался
не в результате таланта, способностей, но в результате использования нерешенных
проблем законодательства, отсутствия четкости новых правил жизни, прямого их
нарушения. Процесс нового структурирования болезненно, но наиболее результативно
протекал в среде интеллигенции. Критерием различий стал не привычный
уровень образования, а имущественный.
Ошибки экономических реформ, новые
критерии различия привели к болезненной коллизии в её среде. Возникли процессы,
приведшие многих в категорию «новых бедных». Но из этой среды вышли и первые
олигархи. Из нее же преимущественно формировался и средний класс. Сложилась
уникальная ситуация: одной из основных проблем постсоветских реформ стал
высокий стартовый уровень образованности всего общества и, как следствие,
завышенный уровень ожиданий. Он стал психологической помехой в новых условиях
жизни. Социологи заговорили о возрождении в России «культуры
бедности».
Эта «культура бедности» являлась частью
советской традиции (несколько преодоленной в брежневский период). Политические
дискуссии способствовали поляризации психологии российского общества на тех, у
кого формировалось отношение к власти как к антинародному правительству, и тех,
кто пытался «оседлать» время, понять суть и смысл текущих перемен.
Массовое сознание отказывалось
признать законными итоги приватизации. Политические лидеры левого толка
твердили, что истинная духовность несовместима с бизнесом. Особенную активность
проявляли коммунисты и «почвенники». Партии либерального спектра не осознавали,
что массовое сознание нуждается в реалистическом подтверждении идей либерализма.
В повседневной жизни россиянин нуждался в конкретном объяснении конкретной связи
роста цен на нефть, либерализации валютной системы с его личным интересом.
Либеральные партии и их политтехнологи не умели работать с массовым сознанием:
создавать продуктивные технологии жизни: веру в себя, в свое дело, в свою
страну.
В итоге профессиональная
интеллигенция оказалась выведенной за рамки интеллектуальных активных и
эффективных действий. Частное предпринимательство во всех сферах культурной
жизни утверждалось в трудных условиях. Творческая элита оказалась психологически
не готова к интеллектуальной модернизации страны, утрачивала ранее огромный
общественный статус.
Упускалось из виду, что молодежь,
получившая среднее образование и тем более окончившая в постсоветские времена
университеты, в том числе зарубежные, начинала жить в иной реальности. Сложные и
противоречивые взаимоотношения бизнеса с обществом начали формировать в сознании
молодежи образ предпринимателя не только как человека с живым умом, энергичного,
самостоятельного, с твердой волей, но и с творческой жилкой, природной
смелостью, умением пойти на риск, и при этом остающегося внутренне свободным.
Образы российских предпринимателей из экономических, социологических,
культурологических учебных курсов лишь начинают перекочевывать в новую
литературу, в кинофильмы режиссеров нового поколения.
В 2002-2005 гг. появилась серия
кинофильмов: Ф. Янковского («В движении»), Р. Прыгунова («Одиночество крови»),
А. Стриженова и С. Гинзбурга («Упасть вверх»), А. Учителя («Прогулка»), П.
Лунгина («Олигарх»). В них поднята проблема цены, которую платит молодое
поколение за жизненный успех. Но молодежь внимательнее присматривается не к
легализовавшимся бандитам и миллиардерам-нефтяникам, а к карьере отечественного
«Билла Гейтса». Им интереснее тип владельца компании по продвижению мобильных
средств связи, сетей провайдеров Интернета и т. п. Кинематограф еще не готов
программировать его как победителя, но приближается к реальному жизненному
прототипу российского предпринимателя, как столичного, так и провинциального (А.
Попогребский и Б. Хлебников «Коктебель»). Литература и искусство болезненно
ищут подходы к осознанию сути современного предпринимательства. Впервые в
российской истории не великая русская литература подсказывала образцы должного,
а электронные технологии воспроизводили образ сущего, объективировали его.
Серьезную поддержку в освоении новых признаков, связей, функций и отношений,
характерных для информационного (сетевого) общества, в особенности
молодежью, оказали компьютер, мобильные средства связи и Интернет.
В апреле 1994 г. Международная
организация InterNIC зарегистрировала домен верхнего уровня RU. Это событие
стало официальным признанием России как государства, представленного во
Всемирной паутине. В 1997 г. количество пользователей Интернетом составляло
всего 108 590 человек. В 2002 г. Интернетом пользовалось 4 млн. россиян.
Появились крупные порталы: Rambler, Яndех, Port.Ru, List.Ru и др. Аудитория
каждого портала в месяц составляла сотни тысяч посетителей и приближалась к
миллионной. Появились сайты с актуальной информацией о новых научных
технологиях, здоровом образе жизни, о СПИДе и терроризме. В 2007 г. сайт
«Одноклассники» объединил молодых людей, обмениваающихся информацией о своих
успехах в новой жизни. Современные информационные технологии активно
использует и церковь. Уровень проникновения Интернета к 2004 г. составил 10-15%
по России в целом и около 40-50% по Москве. Аудитория Рунета составила 13%
населения страны. По данным ФОМ, весной 2005 г. 17,6 млн., в 2007 г. – 35млн
россиян пользовались Интернетом. С 1993 г. отмечен колоссальный рост числа
покупаемых компьютеров. К 2000 г. он достиг 5 млн. шт. К 2000 г. отставание
России от Европы в элементарной обеспеченности компьютерами уже стало
некритичным.
На руках у пользователей находилось
6,2 млн. персональных компьютеров. В 2009 г. можно говорить о массовой
домашней компьютеризации. Она служит эффективным инструментом развития и
удовлетворения разнообразных социальных и личностных Потребностей людей и
рассматривается как необходимая ступень сформирования информационного общества.
За два-три года россияне освоили пейджер. Но все рекорды побило освоение
сотовых телефонов, в первую очередь школьниками и студентами.
Россияне живо реагируют на
появление новых технологий, видят в опциях «мобильника» эффективные
возможности для коммуникации, способ освоения меняющегося мира. В 1993г.
«мобильники» были лишь у чиновников высокого уровня. В последующие годы их
количество ежегодно удваивалось. По данным газеты «Газета», в августе 2004 г.
россияне пользовались 54 млн. мобильных телефонов, в октябре — уже 65 млн. В
2005 г. услугами мобильной связи пользовались 126 млн человек. В 2008 г. Россия
вышла на второе место в мире по числу мобильных телефонов, обогнав США, причем в
крупных городах многие имели по две и более S1M карты. В феврале 2001
г.
Председатель Правительства подписал
распоряжение о разработке федеральной целевой программы «Электронная Россия».
Государственная власть стремилась стать столь же конкурентоспособной, что и
общественные или рыночные институты Главная проблема заключалась в человеке,
использующем новейшие технологии, и целях их использования. В рассматриваемый
период российское общество еще не сформировало объединительной цели, ибо
коммунистические и либеральные общественные ориентиры разнонаправлены и
чужеродны друг другу по своей сути. Эти ориентиры не стремились, да и не могли
найти поле для взаимодействия.
Они создали причудливую мозаичность
культурно духовного пространства. Мозаичность усложнена поисками путем
использования национальных культур с собственными архетипами Современные
российские либералы стремились приумножить, идейно-нравственный потенциал,
обретенный в годы перестройки. Они опирались, главным образом, на идеи высланных
в 1922 г. русских философов, в частности Н. Бердяева, о том, что «классовая
борьба — первородный грех человеческих общества».
Верные теоретически, эти оценки
плохо корреспондировались с результатами экономических реформ. «Шоковая терапия»
уже к 1993 г. выявила глубочайшие проблемы в ключевой идее либерализма – личной
свободе и умении пользоваться ею. Как подытожил поэт Е. Евтушенко, «мы не знали,
что такое свобода вообще, мы идеализировали свободу. Нам представлялась,
например, свобода слова волшебным ключом к процветанию. А оказалось, что это
совсем не так».
В советской культуре были загнаны в
подполье национальные основы культур всех народностей и русской культуры. В ходе
острых дискуссий и поисков национальные культуры интенсивно обрастали идеями
разных исторических периодов. Культурно-духовное пространство на российских
просторах наполнялось мифами, историями далекого, не всегда реального
прошлого. В 1992-2000 гг. народы России искали пути выхода из шокового
состояния, пытаясь актуализировать прошлое в настоящем. В
культурно-духовном пространстве России на фоне чеченской войны,
сепаратистских проявлений в ряде субъектов Федерации (Якутия-Саха, Татарстан)
наметился кризис представлений о едином, пусть не всегда счастливом, прошлом,
затрудняя поиски объединительной цели.
К 2000 г. интеллектуальный ресурс
актуализации прошлого исчерпал себя, изменив и фокус общественного внимания.
Осмысляя исторический опыт, обществоведы, политики, философы и историки в
2001-2009 гг. концентрируют внимание в дискуссиях на идеологических основах
нового Российского государства. Кампании по изучению «белых пятен» отходили в
сферу академических исследований. Внимание общества с прошлых обид
(колониального прошлого, репрессированных народов, трагедии коллективизации и т.
п.) переключается на реализацию начавшихся в 2005 г. реформ в социальной,
образовательной сферах. Национальные программы ставят цель повысить личную
ответственность за выбор, сделанный каждым, понимание нового образа
российской государственности, уточнение сфер ответственности власти и прав
гражданина. Культурный облик россиян 2000-2009 гг. представляет собой материк,
динамично прорастающий как культурными элементами информационного общества, так
и элементами традиционных религий и этнических культур народов России. Культура
техногенной цивилизации несет в себе новые ценности, устанавливает новые
общественные отношения. Россияне находятся в сложном процессе поиска рецепта
формальных и содержательных критериев вхождения в эту
цивилизацию.
Это — главная проблема, рецепты для ее решения ищутся в срочном порядке. Психология россиян начинает приучаться к толерантности, пропускать через фильтры массового сознания эстетику жизненных перемен. Духовные и мировоззренческие настроения и самочувствие россиян обрастают опытом взаимодействия ценностных критериев, обслуживающих информационное общество и каждого индивидуума с собственным национальным архетипом. Начинают выстраиваться цепочки сложных взаимоотношений. Духовная элита, как и общество в целом, все чаще начинает пересекаться с полномочиями и поведением управленческих аппаратов, создаваемой законодательной визой. С 2000 г. этот процесс гибко развивается как процесс взаимоотношений элиты с центральными и периферийными центрами власти. Идет процесс взаимодействия, взаимозависимости, взаимного использования. Россия движется по пути к информационному обществу, вырабатывая собственный его инвариант. Россияне не хотят воссоздания ни плановой экономики, ни государства тайной полиции. Не осталось ранее привычной единой системы предпочтений. В период капитальной реконструкции российское общество переформировывает свою культурную систему.
https://www.youtube.com/watch?v=IEZeYU76kLw
Общество начинает воспринимать специфический характер и функцию самой культуры, ее отличие от советской культуры, когда одна идеология определяла общественный и индивидуальный менталитет, одно литературное или художественное направление формировало общественное сознание. На место регулирующей идеологии и политики партии пришла «информационная власть». В обществе идет интенсивная интеллектуальная работа. Уточняется отношение к историческим и национальным ценностям и культурным феноменам. Они и противостоят, и сосуществуют в культурно-духовном пространстве, не теряя функцию духовного богатства, обретая прагматические и коммерческие черты, облик средств коммуникации.
http://vtgtvolgograd.ru/sveden/Metod/Metod_08.pdf